– Правду.

– Кто вам это сказал?

– Мистер Бергер, окружной прокурор.

– Заверил ли он вас, что, если вы будете так поступать, васне привлекут по делу о контрабанде?

– Если я стану говорить правду? Да.

– До того, как вы услышали данное заверение, вы объяснилиэтим людям, в чем состоит ваша правда?

– Да.

– И то, что вы сейчас рассказали суду, и есть правда?

– Конечно!

– Так что, когда окружной прокурор велел вам говоритьправду, вы решили, что вам необходимо изложить именно то, что мы только чтоуслышали?

– Да.

– Получается, что вас заверили, что, если вы расскажете тусамую историю, которую имели возможность сейчас изложить, вы будете избавленыот ответственности за соучастие в контрабанде?

– Так я поняла.

– Итак, только за то, что вы рассказали данную историю, выполучили отпущение грехов?

– Нет, это было не так грубо.

В зале послышался хохот.

– У меня все, – сказал Мейсон.

Гамильтон Бергер с явным раздражением наблюдал, как Ивоннаспускается со свидетельского места.

– Моим следующим свидетелем будет Джон Джили, – объявил он.

Джон Джили был худощавым мужчиной с бегающими глазками,длинным тонким носом, высоким лбом и выступающим вперед подбородком. Ондвигался совершенно бесшумно, какой-то крадущейся кошачьей походкой. Джилиподнялся на возвышение, принес присягу, уселся в кресло и выжидающе уставилсяна прокурора.

– Чем вы занимаетесь? – спросил Бергер.

– В данный момент?

– Разве шесть месяцев назад вы занимались чем-то иным?

– Не-ет.

– Так чем же вы занимаетесь?

– Я сдаю в аренду лодки и суда. Небольшие, разумеется.Катера.

– Где?

– В гавани.

– Были ли вы знакомы с Монроем Векстером при его жизни?

– Подождите отвечать на этот вопрос, – обратился к свидетелюМейсон и тут же повернулся к судье Хартли: – Ваша честь, я возражаю на томосновании, что вопрос предполагает факт, не подтвержденный уликами. Обвинениедо сих пор не представило суду доказательства смерти Монроя Векстера.

– Ваша честь, – вмешался прокурор. – Я прошу суд выслушатьменя.

– Ну-у, – с сомнением в голосе протянул судья, – конечно,было бы логичнее сначала представить… Однако мы слушаем вас, господинобвинитель.

– С разрешения суда, – начал Гамильтон Бергер, – я напомню,что Монрой Векстер прыгнул за борт в очень глубоком месте. После этого его ужеживым не видели. У меня имеются свидетели из числа пассажиров теплохода икоманды, которые подтвердят, что он добежал до кормы судна, вскочил на борт ибросился в воду. Спустили спасательную шлюпку, все осмотрели кругом, ноВекстера не нашли.

– Прежде всего, господин прокурор, суд не принимает никакихобъяснений, пока они не подтверждены непосредственными сообщениями свидетелей.Более того, ваша свидетельница только что показала, что все это является частьюплана того же Векстера и…

– Да, да, я знаю, – прервал его Бергер, – но планы часто неосуществляются. Совершенно неожиданно возникает какая-то сложность.

Судья ответил ровным голосом:

– Прошу обвинение впредь воздержаться от манеры прерыватьсуд. Я намеревался заметить, господин обвинитель, что показания вашейсвидетельницы говорят, что Векстер должен был инсценировать самоубийство.Человек считается живым, пока не будет найден его труп, что подтверждаетсовершенно точно факт смерти. Суд принимает возражение защиты.

– Хорошо, ваша честь, я задам свой вопрос по-другому, –сказал прокурор. – Мистер Джили, вы знали Монроя Векстера?

– Да.

– Как хорошо вы его знали?

– Я встречался с ним несколько раз.

– Были ли вы знакомы с Ивонной Мансе, которая только чтодавала показания?

– Да.

– Прошу вас припомнить события шестого июня сего года. Чемвы занимались в тот день?

– То есть как это?

– Меня интересует, что вы делали.

– Я, как обычно, давал напрокат лодки.

– Давали ли вы лодку кому-нибудь шестого июня приблизительнооколо семи вечера?

– Да, сэр.

– Кому?

– Честно говоря, не знаю.

– Человеку, которого вы до этого никогда не видели?

– Да.

– Почему этот человек обратился именно к вам?

– Он сказал, что его направили ко мне, потому что я…

– Одну минуточку, – прервал его Мейсон, – я возражаю противпересказывания любых разговоров, которые велись в отсутствие свидетеля и к томуже не имеют никакого отношения к делу подзащитного.

– Я собираюсь показать эту связь, – огрызнулся окружнойпрокурор.

– Связь должна быть доказана до того, как будет упомянутразговор, – настаивал Мейсон.

Судья Хартли кивнул:

– Возражение принято.

– Хорошо. Вы дали напрокат лодку человеку, который был вамсовершенно незнаком?

– Да.

– Однако вы рискнули доверить этому человеку свой катер наосновании того, что он вам сказал?

– Да.

– Вам заплатили за аренду?

– Да.

– Когда этот человек отплыл?

– Примерно в шесть утра на следующий день.

– При каких обстоятельствах это произошло?

– Он стоял на причале рядом со мной. У меня с собой былсильный морской бинокль. Я взглянул в него и сказал, что вижу теплоход. Тогдаэтот человек вскочил в лодку и отплыл.

– Он завел мотор?

– Мотор был заведен часом раньше, чтобы он успел как следуетпрогреться до отплытия.

– И куда этот человек поплыл?

– Он направил катер в канал.

– Минуточку! – выкрикнул Мейсон. – Ваша честь, прошу невносить в протокол эти показания, поскольку они не имеют отношения к моемуподзащитному.

– Я намерен увязать их с делом, – сказал Бергер.